Библиотека > Эпические дневники > Исход Нолдор

День рождения белой обезьянки
РИ "Исход Нолдор", Санкт-Петербург, 5-6 июля 2003 г.

Не знаю, как себя чувствует человек, готовивший на игру персонажа, подбиравший ему имя, вехи жизни, прорисовывавший характер, привычки, собиравший друзей и врагов, в общем, как себя чувствует человек, достойно подготовившийся к игре, когда ему вдруг прямо на полигоне предлагают сыграть кого-то другого. Поставим себя в ситуацию, когда не хватает персонажа если не ключевого, то очень заметного, отсутствие которого будет подобно дырке на парадных панталонах. Предположим, вы достаточно ответственны, чтобы понять, что от вас требуется и как всем будет плохо, если вы сейчас откажетесь спасать положение. К вам подходят. Вас просят. Вы не в силах отказать - и предаете самого себя.

…Это было почти год назад. Я и моя вторая половинка, Лилтариль Аманианарэ, вместе покидали родные земли Благословенного края вслед за Феанаро. Мы были как пара рук или пара глаз, мы чувствовали друг друга, даже находясь в разных местах, мы понимали друг друга без слов и все всегда делили на двоих. И каждая из нас в глубине души боялась, что же будет, если мы вдруг разлучимся - если одна из нас попадет в плен или вдруг не вернется из боя. Мы не знали, как мы сможем существовать друг без друга, чем придется заполнять ту частичку души, в которой раньше так уютно жила сестра. Страшным примером был перед нами Амбарусса-Амбарто, оставшийся один после гибели брата. Звук общего имени - и мертвая пустота во взгляде, на миг исказившееся лицо - мы понимали, хотя что мы могли понять, не испытавшие такого на себе? Если ты в одночасье лишаешься одной руки, ты перестаешь быть мастером, превращаясь в калеку. И понимаешь, что любая, сколь угодно искусно сработанная стальная кисть не заменит тебе до конца свою родную, живую руку. Хотя она, впрочем, лучше, чем совсем никакой.

Год нынешний. Снова - Амбарусса-Амбарто. И снова один. К нему подводят квэндо - непохожего на то, что он видит в зеркале, не такого, который описан в его дневниках. И говорят ему - вот брат твой, Тэльво. Амбарусса берет стальную кисть, прилаживает к обрубку руки, примеряется, сжимает в кулак... "Ладно, - говорит он сам себе, - пусть так. Все лучше, чем быть одноруким..."

Собственно, к чему же это я? Просто хотелось поделиться одним из навязчивых воспоминаний, сохранившихся у меня обо всех перипетиях ролей Первого дома нолдор - желанием игроков, заявлявшихся на роли сыновей Феанора, построиться перед Кхамулом и сказать: "Папа, а теперь ты решай, кто из нас кого играет".

А теперь мы будто бы идем в Великий поход. Мы не знаем, сколько нам идти, знаем лишь, что дорога наша длинна, но в конце мы встретим то, к чему стремимся, и это придает нам сил… Рыжий, перестань ворчать! Устал? Хочешь, я тебя понесу, а? Тебе меня понести? А если я сяду тебе на шею, ты заткнешься?

Вот представь себе, что мы идем, а за нами ползут тел-лери, и мечтают, чтобы им пригнали остров, на котором они поплывут, не утруждаясь. А мы дойдем сами, не сахарные.

Вот здесь теперь будет наша крепость. Вокруг, отсюда и дотуда - высокие стены, а здесь - подвалы, а подвалах у нас будут кузни, и в них мы будем ковать день и ночь. Что наказал нам Манвэ? Радоваться и ликовать. Радоваться или ковать? Ковать, само собой, интереснее. Нэльяфинвэ сказал отделить оружие от скарба, а Канафинвэ велел строить сокровищницу. А если отделить оружие от скарба, то и скарба-то не останется, инструмент один. Сейчас, сейчас помогу, давай нож.

Оружия в этой крепости! На одну ложку по два меча приходится, а сколько тут стрел на одну миску - лучше вообще не считать. А кто-нибудь огонь разводить будет? Ладно, Амбарусса, иди на свой совет, а я дров натаскаю.

Девушка, куда это вы? Совет только для сыновей Феанора. Вы сын Феанора? Нет? Тогда до свидания!

Думаю, что если бы среди детей Феанора была хотя бы одна дочь, то кандидатки на эту роль записывались на несколько лет вперед.

Что я хочу этим сказать? Опять обидели зайку, не пустили на совет? Нет, не совсем то, а примерно следующее: "Уважаемые сограждане! Прямо сейчас там-то и там-то состоится суперважное суперсекретное совещание, только вы на него не попадете, потому что вы не потомки Феанора по крови. Потом вы будете кусать локти всю жизнь, но сейчас не ничего, что вы могли бы сделать."

А нет ли смысла в том, чтобы поставить на ворота стражу, чтобы докладывала о приходящих? Можно поставить двоих, а потом сменять. Кто свободен? Я свободна, принц Нэльяфинвэ!

Рыжий, ты уже полдня лохматый ходишь, может, я тебя причешу? Да знаю я, что ты занят, ты свободен не бываешь никогда. На отца своего посмотри: похлеще тебя занят, а причесан, как нормальный эльф. Садись, не дергайся, не искалечу.

Что такое? Да сиди ты спокойно, а то и впрямь без волос останешься. Сейчас доплету и отпущу тебя к матери. Ладно, Валар с тобой, иди, только прядь держи крепче, а то вся работа насмарку.

Леди Нэрданэль, можно ли мне причесать твоего сына? Нужно? Эй, Амбарусса, тебя велено причесать, так что не отвертишься! И брата твоего Канафинвэ тоже велено. Держи его, он еще вырывается!

Считается, что отыгрыш эльфов-нолдор связан с ношением скорбной мины постоянно. Поставь передо мной десяток эльфов разной национальности - и я узнаю из них нолдо по самому трагическому выражению лица. И я не знаю, как убедить народонаселение, что в равных условиях у нолдор и ваньяр лица одного уровня жизнерадостности, да и вообще нолдор не ограничивают себя в веселье, когда для этого есть повод и возможность. А если тех же ваньяр поставить на колени у тела убитого лорда, то я сомневаюсь, что петь и плясать им будет сподручно.

А ведь вот когда становится страшно, Pityo. Я слышала о смерти не один раз, но никогда не видела ее настолько близко, что могла бы к ней прикоснуться. Я не могла смотреть на короля Финвэ в этой жуткой позе на земле, и я не могла смотреть на твоего отца. Мне казалось, что он сходит с ума, и я была бессильна чем-то помочь, потому что сама не лишалась отца. Его крик стоит у меня в ушах до сих пор. Я ненавижу Моргота за то, что он показал мне мой страх и мое бессилие.

Ты видишь, с чем я воюю сейчас - со страхом и бессилием. Если бы я знала, чем меня можно испугать - я бы одержала победу. Не знаю, способен ли Моргот испугаться, но я мечтаю о том, чтобы поразить его его же оружием.

В общем-то, я не большой любитель кактусов, и череда трагических событий, в которые так любят играть мистериальщики, у меня вызывает исключительно усталые вздохи. Пожалуй, для меня мистерии являются скорее проверкой на прочность, чем на актерское мастерство. Все-таки, я не мистериальный игрок.

В свое время поставила себе целью обрисовать основные вехи нолдорского менталитета, как я его понимаю. И там был такой пункт: ты не имеешь права посягать на чужую бодрость духа. Особенно в тяжелые времена, когда она имеет особую ценность. Это значит, что если ты не в духе - иди займись чем-нибудь. Чем ты мрачнее, тем дальше следует идти и тем тяжелее должна быть работа - до тех пор, пока не проветрятся мозги. В самом крайнем случае можно выговориться перед самым близким другом или родичем, и то при его добровольном на то согласии.

Ибо отчаянье подобно вирусной инфекции. С летальным исходом.

Никогда не думала, что мне когда-нибудь будет так хотеться молчать. Не без труда я отбила весло у какого-то дружинника, исключительно ради того, чтобы занять себя чем-нибудь.

Перед моими глазами стоит эта картина - твой отец поднялся на возвышение, и вы семеро последовали за ним и преклонили колена. Вы говорили одним голосом, и спускались одним порывом пламени, слетавшим с ваших факелов. Вы, сыновья Куруфинвэ Феанаро, будто бы стали пламенем, отблеском пламени своего отца. И Тирион пылал бликами ваших факелов и ваших глаз, когда вы покидали город.

Вы прощались с матерью и обещали ей вернуться назад с камнями. Ее губы дрожали, когда она просила вас остаться. Вы обещали ей вернуться, вернуться назад с камнями, но вы не сказали ей, когда - через год или тысячу лет, или когда придет время для Второй Музыки. Вы не сказали, какими вы вернетесь - живыми ли, мертвыми, чистыми или запятнанными, гордыми ли, сломленными или безумными. Вы не сказали, где будут эти камни - в ваших руках, или в ваших глазах, или в вашем сердце или вместо сердца. Ни один не пообещал, что он вернется таким же, как и прежде. И ваша мать плакала сухими глазами, отпуская вас.

Я искала своих. Я хотела сказать им, что ухожу - ухожу с тобой. Я не нашла их в толпе. Не найдя меня, проклянут ли они меня, как нас проклял Намо Мандос? Я говорю им, глядя на звезды, что я постараюсь сохранить себя. Я говорю это самой себе, потому что хочу в это поверить.

Никто из нас не останется неизмененным. Все мы прибудем на тот берег другими. Чувствуешь ли ты в себе перемену, Амбарусса? Кем ты стал после всего, что пережил, каким ты вступаешь на этот корабль? Стреляя в тэлери, я стреляла в частичку себя, именуемую жалостью. Кем буду я, когда доплыву?

Знаешь, что я держу всегда при себе, в этой охотничьей сумке? Этот кусочек металла - это наконечник стрелы, которой ты когда-то подстрелил зайца. Того самого зайца, в которого мы попали одновременно. Ты и не заметил, как вытащил стрелу без острия. Ты помнишь, как мы тогда отметили знакомство шашлыком и молодым вином из фляжки, и какое было лицо у Тэлуфинвэ, когда они с Тинвэрилем и Аннаэлем нашли нас уже в свете Тельпериона?

Не знаю, почему я хранила этот наконечник до сих пор, но теперь он стал мне особенно дорог. Кажется, только теперь у нас появилось прошлое - то, что прошло навсегда.

Помнишь ли ты, как мы вместе ходили на охоту - я, вы с Тэльво, твой Тинвэриль и Аннаэль? Теперь Аннаэль и Тинвэриль плыли со мной, а вы с братом - на одном корабле с отцом. Клятва очень сплотила вас. Вы, семеро сыновей короля, никогда не были так близки, как сейчас. И в то же время она пролегла водоразделом между нами. Я изо всех сил налегаю на весла, чтобы не слышать этой мысли - мы уходим из Амана порознь. Мы идем порознь, хотя я шла и продолжаю идти за тобой. Кто объяснит мне, как такое может быть?

Гладь воды, пролегавшей между нами, отражала удивительно чистое небо.

В воде отражалось ночное небо. Воздух здесь, над серединой озера, был удивительно прохладным, и не было ни единого комара. Хотелось хоть на минуту оставить весло, откинуться назад и не делать ничего, просто смотреть на это небо - светлое, совсем без звезд, с кромкой заката там, за лесом, у горизонта. Валинор был здесь.

Часы, одолженные мне Тиндэнель взамен моих, сломавшихся в день отъезда, было не достать - они были плотно принайтованы к запястью рукавами трех платьев. Мне вдруг захотелось узнать, в котором часу на этом озере наступает такая благодать. Мое чувство времени заснуло совсем, оставляя в голове единственный метроном - отсчет событий. Поход в Форменос и его отстройка, приход Мелькора и бешеная злость Феанора, наша охота на "кабанчика средних размеров", закончившаяся внезапным ослеплением, три стрелы, выпущенные в тэлери, и отчаянная борьба за весло - несомненно, это был длинный день.

Факела медленно догорали. На озерной глади плыли черные силуэты лодок с яркими точками огней. Эти огни помогали разобраться, кто на этой воде свой, а кто чужой.

Пару раз мимо нас проплывали лодки с полураздетыми и уже тепленькими мужиками с местной базы, которые тоже, по всей видимости, наслаждались чудесной ночью. Из лодок и из воды нам улюлюкали, приглашая присоединиться к распитию и купанию. Мы не обращали внимания. Нам было все равно - на том брегу нас уже ждали.

Впрочем, подобные преследования сопровождали нас на протяжении всего пребывания в Орехово - мирных отдыхающих там было значительно больше, чем нас, а поскольку мы ни подо что не маскировались, приходилось мириться с неизбежным вниманием. Аборигены ловили нас в самых неподходящих местах с самыми дурацкими вопросами. Еще до старта игры кто-то втер им в голову, что у нас здесь намечается фестиваль, и они запаслись фотоаппаратами и видеокамерами.

Отмахнувшись веслами от очередных назойливых предложений разделить досуг, под нестройные завывания орков "Я начал жизнь в трущобах городских…", доносившиеся из ближайших кустов на берегу, мы причалили.

Что почувствовал ты, Амбарусса, когда нога твоя ступила на землю по эту сторону Моря? Показалось ли тебе, что сам воздух здесь пахнет иначе? В этой земле лес словно прозрачен, и деревья не защитят тебя от случайной стрелы.

Впервые в жизни мне хочется спрятаться за чужую спину. Я никому этого не открою, и не буду скрываться, когда настанет час битвы. Нет, мне вовсе не страшно - просто порыв холодного ветра пробежал по позвоночнику.

Твой отец еще в Форменосе сказал, что мы должны четко себе представлять, зачем мы сюда пришли. Он как будто провидел сквозь время. Каждый раз, когда я встаю перед сомнениями, я вспоминаю эти его слова и повторяю про себя свой на них ответ.

Сомнения - вот то, что сгубит нас когда-нибудь. Иногда мне кажется, что лучше, пока мы идем по этому темному пути, нам не останавливаться и не задумываться. В Альквалондэ я положила троих. Что бы было, если бы я вместо того, чтобы бить, остановилась бы и стала размышлять, насколько я имею на это право?

Нет, эти тэлери были не противниками. Это понимание приходит ко мне только сейчас, когда вижу, чего стоят слуги Врага. Эта тварь как будто бы и не замечает, что поражена. Сколько же раз их надо ударить? И чем их вообще остановить? Амбарусса!

...Амбарусса, ты жив?

Медленно, напевая песенку про чебурашку, к нам приближался строй орков. Была удивительно меткая фраза, не помню, чья, сказанная на тему стереотипов в отыгрыше орков. Не рискну процитировать, но общий смысл был таков: игроки, играющие орков, пытаются сыграть самое страшное, что доступно их воображению - то есть гопников.

Мистериальные игры - это такие действа, где натуральности боевки придается наименьшее значение. Победа или поражение - по взаимному согласованию сторон. А теперь представьте себе, что в день основного заезда игроков к команде Ангбанда начинают косяками идти люди, которые для себя решили, что их персонаж должен погибнуть - в Битве-под-Звездами, или при каких-то других обстоятельствах, но непременно от рук врагов. Орки, к тому времени уже сутки пребывающие в полувегетативном состоянии с постоянными возлияниями, навеянными общим настроением местных отдыхающих, законно возмущаются: неужели для того, чтобы они кого-то вынесли, человек будет не только подставляться, выходя безоружным на поле боя, но и еще заранее предупреждать об этом?! Неужели нам не только загонят еду, поймают ее, прожуют и положат в пасть, но еще и дадут коленом под дых, чтобы мы проглотили?

И вот эти самые орки выходят на бой и изо всех сил пытаются доказать, что они чего-то стоят и сами по себе. Как водится, переусердствуют. После чего подходят к охреначенной дрыном по черепу жертве, вокруг которой уже хлопочет медик, и в качестве компенсации ущерба предлагают нанести ответный удар равной травматичности.

Кстати говоря, потери в Дагор-нуин-Гилиат можно было и не планировать. В чем-то это даже лучше - когда ты не знаешь заранее, что твой персонаж собирается пасть, в игровой смерти получается меньше наигранности, да и всем остальным легче адекватно среагировать на то, что произошло.

Я не в первый раз встаю перед вопросом - а что же я буду делать, как буду скорбеть, как метаться в истерике и заламывать руки, когда Феанор погибнет? Как я это сделаю так, чтобы те, кто будет рядом со мной, не отшатнулись от меня в брезгливости, не стали затыкать ушей, спасаясь от наигранности и фальши? Как не повторить самой то, что я так не люблю в других?

Перед игрой нам устроили экскурсию по полигону. Вот это - Лосгар, здесь будет Битва-под-Звездами, а вот на этом холмике умрет Феанор. Я отделилась от прочих экскурсантов и поднялась на холм. Место было на удивление хорошее - небольшая покатая вершина с довольно крутым подъемом, из-за деревьев видна озерная гладь и небо. Оглядевшись, я принялась собирать с вершинки мусор - сигаретные пачки, бутылки из-под пива и прочую гадость, оставленную здесь отдыхающими - набралась целая охапка. Лишь выбросив все это в мусорную яму, я успокоилась. Теперь это место подходило для смерти.

…Орки атаковали наши ряды. Вопрос картинной скорби оставался открытым.

Я жива… Я жива… Я буду жить. Тварь, а как я буду с такой рукой стрелять? Ненавижу быть балластом. Нет, теперь лучше не подниматься, а то как бы эта сволочь не решилась меня добить. Чем же их убивают? Этого подстрелил еще Амбарусса, сраженный его рукой, потом я…

Эй! Я здесь, я еще жива. Нет, всего лишь рука. Помоги подняться. Где Амбарусса? Где все? Почему я не заметила, как кончился бой? Куда нам теперь идти?

Я опять слышу слова клятвы. Кажется, теперь я ее буду слышать вечно.

Весь день я слышала клятву. Она была везде - феаноринги клялись по пятнадцать раз на дню. Утром просыпаюсь, разлепляю один глаз - снаружи палатки кто-то клянется на Квэнья.

Перед игрой Кхамул собрал нас всех в Форменосе и произнес сакраментальную речь: "Тех, кто будет клясться, я убью лично по жизни. К семье это не относится."

Я знаю, о чем ты сейчас спросишь меня, Амбарусса, но не знаю, какого ты хочешь ответа. Я не знаю, что значили для тебя те слова, которые ты повторил за отцом, но для меня они стали межой между тобой прежним и тобой будущим. Ты поклялся во что бы то ни стало добыть камни вашего дома. Это значит, что ты готов стремиться к ним любой ценой. Теперь я снова признаюсь в своем страхе. Мелькор в стремлении завладеть камнями стал Морготом. Он переходил все грани по одной до тех пор пока не стал тем, кого проклял твой отец. Я боюсь, что твоя клятва проведет тебя по этой же дороге.

И к черту Пир Примирения! Не хотим мы ни с кем мириться!

Я знаю, ты тяжело переживаешь гибель своего отца, смерть Тинвэриля и пленение брата. Знаю также, что на вас, оставшихся, легла ответственность за наше поселение. Теперь ты - лорд, и на тебя смотрят все, кто пошел с нами в этот поход. Мы еще ничего не сделали, ничего не достигли, а уже терпим такие потери.

Мне трудно поверить, что мы никогда больше не будем охотиться впятером - Мандос сказал, что не будет нам возвращения из его чертогов. Прости меня, что я не поддерживаю тебя; мне очень хочется что-то сказать или сделать, что помогло бы, принесло бы облегчение, но я боюсь навредить.

У тебя сейчас много дел в лагере, и ты проводишь все время с братьями. А я полюбила сидеть и смотреть на воду. Это не навсегда, я знаю, это пройдет. Иногда я подрываюсь и иду стрелять - просто ставлю щит в сорока шагах от себя и бью по звезде. А еще я часто разговариваю с Морифинвэ - кажется, мы нашли друг в друге родственные души. Он грозится прозвать меня Маэкангвиэль - за те слова, которые я говорю. А я называю это смех сквозь зубы - когда на душе черно, а шутишь. Когда мы вспоминали Альквалондэ, он сказал мне, что это я убила короля Ольвэ. Я не помню лица того эльфа, в которого я послала стрелу, от которой он упал. Но Морифинвэ сказал, что он наблюдал за ним, после того, как ваш отец дважды ударил его мечом, и именно моя стрела послала его в чертоги Мандоса.

Надеюсь, что Намо будет к нему милосерден. Он же ни в чем не виноват, этот король тэлери - лишь в том, то попался у нас на дороге, когда нам надо было во что бы то ни стало пройти.

Но Намо ни за что не отпустит Аннаэля и Тинвэриля.

Тиночка с Маздаем благополучно вернулись, потому что им не нашлось места в палатке в Мандосе. Вернулся Кхамул - с обсыпавшейся под глаза черной тушью с ресниц, все еще в костюме Феанора, но уже заметно посветлевший по сравнению с прошедшей ночью. Все кинулись к нему на шею. Это означало, что Пира примирения не будет - какой уж тут пир, когда три четверти полигона "закосячило".

Да, теперь уже можно сказать об игре в целом. Так бывает - с некоторой периодичностью нам попадаются игрушки типа "сделай сам". Особое искусство получать от них удовольствие состоит в умении организовать свою игру. Огромное спасибо всем, кто играл рядом со мной. Только благодаря вам в этом тексте есть хоть какие-то от-персонажные реплики.

Над головой светит солнце. Как странно, мы даже не нашли времени порадоваться этому новому чуду. Кажется, мы уже слишком погрязли в борьбе…

Колено касается земли, повинуясь необъяснимому порыву. Прими мою верность, лорд Питьяфинвэ Амбарусса. Веди меня, и я буду следовать за тобой до конца.

Nai hiruvalye alasse,

P.S. Чувствую в себе настойчивую потребность объяснить название отчета. После прошлого лета, а если быть точнее - после игры "Сильмариллион-Экстрим", в народе появилось выражение "белая обезьяна" - навязчивые воспоминания, регулярно становящиеся предметом обсуждения. Белая обезьяна - это то, о чем не получается не думать. Обычно это быстро проходит, но в случае с СЭ призрак "белой обезьяны" преследует народонаселение уже почти год, причем захаживает на другие игрушки, вроде "Исхода Нолдор".

На "Исходе" родилась еще одна белая обезьянка. Она еще маленькая, но уже чрезвычайно привлекательная.

Келебриан

Последнее обновление - 14.05.23
Поддержка: Suboshi
Мы используем визуальные ресурсы сервиса Freepik и рекомендуем его!