Библиотека > Эпические дневники > Сильмариллион-Экстрим

Земляника для Фэанаро
РИ Сильмариллион-Экстрим,
Екатеринбург, 18-22 июля 2002 года

Я люблю своего Лорда. Люблю так, что готова сделать для него все, что в моих силах - встать на ворота в три часа утра, пойти в дозор под проливным дождем, бросив очаг и ужин, в мокром лесу собирать хворост для костра или рубить дрова, опустить руки в ледяную воду, чтобы он мог поесть из чистой посуды. Если бы я умела управляться с мечом, я бы избавила его ото всех поединков, грозящих ему даже легкой раной, я бы закрыла его от любой опасности, если б могла! Я не перворожденная, не кано и не сын ему, я не в силах сделать больше.

Да, я простой дружинник, а Фэанаро - государь целого народа, но я готова свернуть горы за долгий взгляд его серых глаз во время привала в походе, ночной приход к воротам и приказ "Сменяйте уставших часовых!" и постоянное ощущение того, что он бережет мою жизнь больше, чем свою собственную. И, могу поклясться, так чувствовал каждый его воин.

Сколько себя помню, он всегда был для меня примером. Когда-то в Валиноре мы с сестрой увидели его, возвращавшегося с охоты вместе с Оромэ, и мы тут же похватались за луки, желая научиться стрелять. Его упорство и стойкость - я никогда не слышала от него жалоб - закалили и мой характер. Нельзя скулить и стенать, когда видишь, что твоему Лорду стократ сложнее, чем тебе - он в одиночку правит лодкой, не успевает поесть и погреться у костра, проводит ночь в военных советах - и не ропщет.

Еще в далекие годы мира в Амане, когда он не был Лордом, вождем нолдор, а был просто сыном Финвэ, гордым, умелым и прекрасным, мы с сестрой поняли, что наш путь навеки переплетен с дорогой этого нолдо. Эта дорога и привела нас в Форменос, когда Феанаро попал в немилость Валар. Там нам предстояло проверить, чего же стоят наши руки и сердца на самом деле. Легко быть верным, когда сидишь в Тирионе и поднимаешь на пиру заздравную чашу. Но когда ты уходишь за опальным Лордом и понимаешь, что звать назад не будут, когда знаешь, что место ссылки должно стать тебе домом на двенадцать лет, все видится иначе. Но никто не сломался и не оставил избранный путь, не предал Фэанаро. В самом начале нашего изгнания Фэанаро собрал всех верных ему нолдор и раскрыл перед ними бархатную шкатулку с первой тенгвой своего имени на крышке. В шкатулке лежали три огромных - каждый размером с хорошую сливу - камня. Сильмарилли.

- Вот за что нам придется сражаться, - предрек Фэанаро. Долгие годы спустя он так и стоял перед нашим взором - статный и гордый, с распахнутой шкатулкой в руках и хитрым прищуром серых глаз.

Последние золотые лучи сверкнули на гранях Сильмариллов и погасли. И тогда хлынул ливень. (Не знаю, возможен ли дождь в Амане, но в нашем Форменосе в тот день непогода была хоть куда). Нолдор повскакивали с мест и кинулись под щиты - спасать от сырости свои луки, стрелы, вещмешки и спасаться самим. Фэанаро не прятался. Он ходил мимо щитов и мокрых эльдар, в своем тонком и постепенно промокающем плаще, и следил за тем, чтобы ничто ценное не оставалось неукрытым.

Ропота не было. У всех хватило стойкости переждать непогоду и собрать дров для костра. Так Форменос постепенно становился жилым местом.

Там же, в Форменосе, зародилась известная теперь многим традиция круговой чаши. Многие уходившие за Фэанаро собирались так поспешно, что не захватили с собой посуды. Поэтому миска с едой или кубок с вином обходили пятерых-шестерых эльдар, прежде чем опустеть, и снова наполнялись. Кто-то по неосторожности спросил, только ли своих кормят.

- В Форменосе чужих нет, - был ему суровый ответ, но тут же в руки опешившему нолдо сунули миску и ложку.

* * *

Прибыл гонец от Манве и потребовал прибытия Фэанаро на Праздник Урожая. Разрешил взять с собой сколь угодно многочисленную свиту. За Фэанаро ушла большая часть обитателей Форменоса, за исключением нескольких нолдор и Финвэ. Ушедшие на праздник облачились в парадные одежды, но знамен Фэанаро велел не брать.

О великая нолдорская мудрость! Никто не знает, как нам пришло в голову отправляться на пир сытыми, но это сослужило нам огромную службу. Фэанаро на пиру усадили за стол на почетное место и угощали в честь него сваренным напитком, а все остальные нолдор стояли толпой в углу залы и переглядывались с прочими эльдар, которые почему-то смотрели на нас не то со страхом, не то с вызовом, не то с презрением. Нас изредка обносили какими-то сладостями, которые, конечно, источали дивный аромат и радовали глаз, но досыта накормить ими можно было разве что небесную пташку.

Наконец на празднестве появился Нолофинвэ, который занял место подле Фэанаро. Они помирились, и праздник наконец начался. Наконец-то смешались в танце нолдор Первого Дома и Второго, и, казалось, все было забыто.

Потом я совершенно потеряла Фэанаро из виду. Несколько раз ловила себя на том, что хочется заглянуть ему в лицо и прочитать там, доволен ли он праздником. Но его не было рядом, и он не видел наших танцев (как, впрочем, не видел их и в Форменосе) - а после того пира прошли долгие годы, прежде чем нолдор снова смогли предаться этому удовольствию. И не суждено было сбыться моим мечтам и танцевать в паре с Фэанаро.

Дальнейшее произошло словно не со мной. Известие о гибели Древ и мучительная просьба Валар отдать Камни. Скорбные вести из Форменоса. Оплакивание короля Финвэ. Пришедший - и грубо отосланный - Ороме. Слова Клятвы. И последняя просьба Финвэ - не мстить.

Идти за Лордом - за Фэанаро. Услышать каждое его слово - важнее сейчас нет. Как он поведет себя, что скажет? Не потерять сестру из виду. Быстро скинуть парадное платье, переодеться в походное, не забыть лук и колчан. Выходить. Не отставать. Высоко нести знамя Фэанаро.

Фэанаро просил у тэлери корабли. Разговор его с Ольвэ был долгим, очень долгим. Мы построились перед дворцом - щитовики впереди, лучники за их спинами. Мы обнажали мечи и накладывали стрелы на тетивы - а тэлерийские девы обносили нас водой и обещали отправиться с нами в Белерианд, если на то будет воля их владыки. (Я очень сильно боялась, что не смогу поднять руку на этих детей). Мы уже видели, как мы плывем прочь из Амана, и тэлери правят кораблями, а затем высаживаемся на твердую землю и наголову разбиваем Врага в первой же битве.

Не тут-то было. Фэанаро выходит из чертогов Ольвэ. По рядам проносится весть: корабли дали! Мы отплываем немедленно! Народы тэлери и нолдор перемещаются к пристани, и тут происходит что-то необъяснимое. Нолдор, едва обнажившие оружие для того, чтобы грузиться с ним на корабли, видят его обагренным в тэлерийской крови! Смятение среди нолдор: никто не собирался никого убивать! Паника среди тэлери: к раненым не пускают целителей - они не могут прорваться через щитовой строй. В определенный момент слова "Убили!" и "Фэанаро" сливаются в одной фразе - и вот здесь становится по-настоящему больно и страшно. Приходит в голову мысль, что здесь, в этой бурлящей толпе, в темноте, в которой трудно понять, где нолдор, а где тэлери, где оружные, а где безоружные, на острую сталь может нарваться кто угодно, и глаза убийцы никогда не откроются на то, кто стал его жертвой.

Через некоторое время я, вглядываясь в темноту и беспокойное море эльфийских голов, понимаю, что Фэанаро все-таки жив. Не вполне понимая, зачем я это делаю, я закричала:

- Приказывай, Фэанаро!

- Не надо этого, - в толпе я различаю Тириэль. - Не учи Лорда, как ему поступать со своим народом.

Неужели я тут одна такая и только мне хочется в суматохе услышать голос Лорда и получить от него приказание?

В толпе поднимается гомон. Эльдар начинают сыпать друг на друга оскорблениями. Кого-то обвиняют в трусости и предательстве. Кто-то из матерей плачет по убиенному сыну. Звучат слова в наш адрес, причем обидные слова. Хочется ответить, но если начать, то можно ведь и не уплыть. Кого-то чуть ли не силой заставляют замолчать. По рядам нолдор передается приказ Лорда грузиться на корабли. Наши сильнейшие нэри занимают корабли и ведут их к Араману. Все нолдор перестраиваются и берегом следуют за кораблями. О тэлери, кажется, все забывают.

* * *

Когда верные Фэанаро грузились на корабли, чтобы отбывать в Срединные Земли, к берегу подошел со своим народом Нолофинвэ. Он заявил Фэанаро - стоя на высоком склоне берега, он казался намного выше своего старшего брата - что он объявляет себя Финвэ Нолофинвэ, Королем Нолдор, согласно воле отца. И велит после переправы преданных Фэанаро направлять корабли на север, к самому узкому перешейку. Я гадаю, что же он хотел этим сказать. В голове стоит недавняя фраза Нолофинвэ, сказанная на пиру в честь Праздника Урожая - "Тебе вести, а мне следовать".

С этими раздумьями я вступаю на корабль.

* * *

Один из последних кораблей, вышедших из поля зрения Фэанаро, правил к северу больше, чем к востоку.

- Заворачивайте! - кричали мы кораблю. Но корабль упрямо шел на север.

Им правила дева, которая в дальнейшем за свои деяния дала себе имя Эстелиэн. Не знаю, достигла ли она того перешейка, который упоминал Нолофинвэ, но когда ее корабль наконец пристал в Лосгаре, все остальные по воле Фэанаро были превращены в пепел.

* * *

На том берегу нас уже поджидали твари Морингото. Их было немного, и мы их быстро разбили - без потерь с нашей стороны, всего, кажется, двое были в той стычке ранены. Это воодушевило. Кажется, мы тогда решили, что все прислужники Врага побиваются так же легко, как бились эти орки.

Берега Белерианда, для некоторых новые, для некоторых - уже знакомые, осветил новый светоч. "Видите, - указал Фэанаро на золотые лучи, - Валар обошлись без моих камней."

Вскоре под предводительством Фэанаро мы отправились в путь, конечной целью которого стало место, на котором было решено выстроить крепость. Этот оплот назвали Пределом Фэанаро.

* * *

В Пределе нас ждала монотонная военная жизнь. Когда мы впервые столкнулись с орками, атакующими нашу крепость, пришлось организовывать дозоры и выставлять стражу на воротах. Незанятые нолдор упражнялись в военных искусствах, периодически отрываясь от тренировок на боевую тревогу. Фэанаро проводил время в посольствах, заключал союзы и держал военные советы.

Нам с сестрой нравилось стоять часовыми на стенах. Это занятие требовало напряженной концентрации внимания и давало ощущение, что ты не сидишь без дела. К тому же так можно было чаще видеться с Фэанаро и быть в курсе его дел, которые зачастую требовали его появления на воротах. Все же видеть его получалось реже, чем в Амане, и, вдобавок, он сократил круг своих приближенных, ограничив его перворожденными, кано своей дружины и сыновьями. Нужную информацию и приказания нам нехотя отдавал кано Тирвэ, тоже по горло занятый делами. Но иногда государь народа нолдор просто приходил на стены проверить, не забыл ли кано вовремя сменить часовых. И даже если до этого ты простоял на страже полночи, хотелось подобраться, стряхнуть подбирающийся сон, крепче сжать замерзшими руками лук и сказать, что ты не устал, и смена не требуется. Черная фигура Лорда кивнет и развернется, за спиной взметнется тонкий плащ - ему ведь самому не теплее нашего! - и ветер принесет обрывок фразы: "Берегите себя..."

Хотелось сделать что-то приятное для государя. Хотя бы сходить в поле и набрать для него чашку земляники, а утром предложить ему с молоком. Предел Фэанаро - не Валинор, крепость не баловала роскошными кушаньями, хотя ели нолдор вкусно и сытно. Но все-таки земляника, как благословенный дар Йаванны, могла бы напомнить Фэанаро о годах его юности в Амане, когда на нем не лежало бремя ответственности за целый народ, и никакие войны не омрачали ему радость творчества.

Жить в Белерианде было непривычно - почти не звучала музыка, забывались танцы, эльдар не носили парадных одежд и не пировали. Теперь вместо того, чтобы расшивать платья, мы делали стрелы. Рано утром встанешь, и, пока прохладный влажный воздух обдувает кожу, бежишь на ворота - узнать, не было ли ночью тревоги. Переговоришь с кано Тирвэ - он объяснит что-то в трех словах, и снова убежит по делам, сказав, кто следующий стоит на страже - и идешь сменять усталых предрассветных часовых. Они, как правило, более разговорчивы, чем кано, даже если и валятся с ног. Рассказывают все, что произошло - обычно они проводят на стенах не по часу и не по два, и их рассказ превращается в повесть. К полудню нас с сестрой уже самих сменяют, и мы идем есть - непонятно, то завтрак или обед. Где-нибудь в крепости случайно сталкиваешься с Фэанаро - и по лицу его становится видно, что он сегодня еще не ел, да и вряд ли спал. Просишь Лорда к столу, хотя понимаешь, что через десять минут он оставит тарелку ради неотложного дела. После обеда можно вынести щит во двор и стрелять по нему из лука - метнуть пару десятков стрел для разминки. Потом почему-то пристально смотришь на руки - поцарапанные, избитые тетивой, так не похожие на руки эльдэ - и мучительно размышляешь, кто же ты сейчас, нэр ли, нис ли, или просто дружинник, без уточнений. За этими размышлениями тебя застает один из кано, который говорит, что необходимо отправить отряд в дозор. И ты с радостью подхватываешь лук, перекидываешь через спину колчан и идешь, потому что дозор - это дело, занятие, польза, действие, наполненное смыслом. Особенно - если это приказ Лорда.

* * *

Первый штурм Предела Фэанаро - и первые потери. На нас напали враги - отряд орков и валарауко. Не помню, была ли эта стража нашей, но мы с сестрой моментально оказались на стенах при первых звуках тревоги. И оказались беспомощны - твари Морингото проникли в крепость незаметно для нас и перебили нас всех в спину. Впрочем, некоторые из них получили по несколько наших стрел, но, казалось, эти стрелы для них безвредны. У ворот оказался Фэанаро - он сражался с тварью, которая срубила нас с сестрой, прикрывая нас от врага, пока нами занимались целители. Когда я открыла глаза, Фэанаро был совсем рядом. Вражеский клинок пропорол ему левое предплечье, но он не опускал меча и не покидал поля боя.

- Эру храни Фэанаро, - прошептала я. - Эру храни Фэанаро!..

На стену вылетел Амбарусса - тот, которого за цвет волос прозвали Апельсиновым - и встретился взглядом с валарауко.

- Я вызываю тебя на поединок! - кричал Амбарусса.

* * *

На Предел Фэанаро спустились сумерки. На площади занимался костер. Нолдор собирались и тихо опускались на колена. Предел Фэанаро прощался с младшим сыном своего короля - Тэлуфинвэ Амбарусса, прозванным Апельсиновый. Амбарусса погиб, забрав с собой валарауко.

Незадолго до битвы дружинные девы сшили алый флаг, который обозначал бы того кано, который вправе отдавать приказания. Это чтобы стража с каждой мелочью не беспокоила Фэанаро (Лорда на ворота требовал каждый второй приходящий, даже если дело не стоило подметки от старого башмака). Флаг отдали Амбаруссе Апельсиновому. Когда был подан сигнал боевой тревоги, Амбарусса выстроил дружину в боевой порядок и моментально пресек всякий балаган. (Я даже обрадовалась: вот кто нас всех построит и покрасит, согласно устойчивому катерскому выражению). Кто-то из перворожденных мне потом сказал, что гонятся прежде всего за тем, кто держит знамя. Знамя сиротливо лежало на площади - Амбарусса не успел донести его до ворот, значит, даже не в этом дело. Тот, кто вышел на поединок с валарауко, не может остаться в живых. Флажок не подняли, к нему больше не прикасались.

Мне стало грустно. Амбарусса был бы великолепным кано, только не успел проявить себя.

В этот день случилось еще одно событие, безрадостное как для Фэанаро, так и для всех остальных в крепости. Майтимо попал в плен к Врагу.

* * *

Фэанаро был мрачен. Мы с сестрой прекрасно понимали, что у него на душе, но чем бы мы могли помочь? Земляникой? Государя увели перворожденные и долго с ним о чем-то совещались. Потом Тирвэ принес к костру известие о том, что в скорости Фэанаро ведет поход на Ангамандо.

Предел Фэанаро тем временем наполнялся квэнди. Второй Дом, кажется, даже Третий Дом и еще кто-то - все искали в Пределе Фэанаро убежища. Принесли известия о том, что пала крепость Минас Тирит. И это - несмотря на то, то Лорд посылал туда подмогу. Некоторое время назад он приходил к Тирвэ просить легконогого гонца - чтобы тот сбегал в Минас Тирит и принес известия об отправленном туда отряде. Когда к костру подошел сам Фэанаро, я чуть не подпрыгнула - я так хотела сделать что-нибудь для Лорда, а тут такая возможность! Но Келумэ, выхаживавшая меня, сама страшно уставшая после того, как подняла на ноги стольких раненых во время штурма, настрого запретила мне выходить из крепости, а тем более бегать. Я была огорчена. Фэанаро ушел ни с чем. Мы с Лилтариль были уверены, что в поход на Ангамандо нас не возьмут - оставят в крепости.

* * *

Вскоре нам с сестрой опять досталась ночная стража. Теперь я была убеждена, что это лучшее место в крепости, если только тебя не зовут на совет. Пребывание на воротах позволяет воочию увидеть то, что не всегда можно выбить даже из кано Тирвэ.

В эту ночь к воротам подошел усталый эльда. Он пришел один и был настолько изможден, что не смог даже стоя дождаться прихода кано. Облокотился ладонью на ворота и опустил голову. Когда он назвался - мы не поверили своим ушам. Он назвал себя Нэльяфинвэ Майтимо, сыном Короля Куруфинвэ Фэанаро. Тут же крик "Перворожденного на стену!" - и на стену поднимается кто-то из перворожденных, а потом влетает и сам государь.

Фэанаро решил ситуацию в две минуты. Он попросил открыть ворота, вышел из них и заключил Майтимо в объятия. Постепенно все собравшиеся понимали, что это все, что ничего страшного уже не может произойти, и облегченно выдыхали.

* * *

Наутро нам с Лилтариль объявили, что нас берут в поход на цитадель врага. Зато Олосту, которого я еще накануне убеждала, что ему не о чем беспокоиться, потому как такого стрелка точно не забудут, было решено оставить в крепости. В глубине души, наверное, Олоста рвал и метал. Он долгое время служил государю верой и правдой, и теперь, когда настал шанс ему развернуться в полную силу, показать свое настоящее умение, его забывают в крепости! Наверное, он чувствовал себя чуть ли не преданным, но не подавал виду.

Мы собирались. Накануне специально перед походом сестра туже набила мой колчан свежеизготовленными стелами (которые я умудряюсь очень быстро растеривать по ненадобности - например, в Амане мой колчан уполовинили - видимо, на сувениры). В Планы Лорда входило сначала освобождение крепости Минас Тирит от черных захватчиков, а затем собственно поход на Ангамандо и его штурм.

В Пределе Фэанаро осталась всего лишь горстка воинов - преимущественно тех, кто не в состоянии был выдержать поход из-за ран и усталости, но были и такие, которые, хоть и остались, в походе стоили бы пятерых ушедших. Среди таких был Куруфинвэ Атаринке, любимый сын Фэанаро. Он оставался за старшего в крепости.

* * *

Объединенные войска нолдор подошли к Минас Тириту и встали. За стенами Минас Тирита забили барабаны. Из ворот вышел некто в черно-красном и маске, закрывающей лицо. Знающие называли его Майя Гортаур. Из строя нолдор вышла дева-знаменосец из дружины Канафинвэ. Она назвалась Лаурэхенной и вызвала Гортаура на поединок. Она хотела предложить ему поединок слова, но он выбрал мечи. Он сразил ее, но не стал добивать.

Затем на поле вышел Фэанаро и вызвал Гортаура. За его спиной, из нолдорского строя послышались возгласы:

- Государь, не надо! Давай я выйду вместо тебя!

Фэанаро уже не слышал их. Он обнажил меч и пошел против Гортаура.

- Эру храни Фэанаро! Эру храни Фэанаро! - срывалось с моих губ, и я заметила, что сестра повторяет, а вот уже почти кричит то же самое.

Это был не обычный противник. Фэанаро, конечно же, был искуснее его как боец, но Майя, уже много раз раненый и пригибающийся к земле, неизвестно откуда черпал силу. Удары меча Лорда все больше искривляли его фигуру, но не могли добить окончательно.

Было понятно, что этого противника Фэанаро не одолеть. А еще было понятно, что теперь он уже не бросит этот бой. Ритм барабанов затягивал его, и если бы даже мир рушился сейчас под его ногами, Фэанаро не прервал бы поединка. Не таков был Пламенный Дух.

- Скажи слово! Скажи слово! - выкрикивали нолдор, все как один одержимые только одним желанием - не дать сейчас Лорду уйти в этом поединке. - Срази его своим словом!

Фэанаро чуть приостановился, как будто бы услышал и решил обдумать сказанное. Но потом с новой яростью накинулся на противника, обхватил его и с криком "Я забираю тебя с собой!" перерезал горло Майя.

Полустон, полурык вырвался из нолдорских рядов и заглушил падение двух переплетенных тел.

* * *

О Фэанаро, Лорд мой, какая безумная смерть! Кто такой этот Майя Гортаур, чтобы ты разменял на него свою жизнь? Да, твою гибель воспоют менестрели и сказители, но что делать твоему народу? Кто поведет осиротевшее войско Предела Фэанаро в бой против Ангамандо? Кто вдохновит его своим примером, своей решимостью, пламенем своего фэа? Каждый твой воин, любивший тебя как я, о Фэанаро, теперь в душе своей безумен, потому что доселе следование за тобой было целью и смыслом наших жизней. Толпой слепцов теперь станет твой народ, ибо никто из твоих сыновей не заменит нам тебя, государь. Нэльяфинвэ унаследовал твой боевой пыл и железную волю, Канафинвэ - пламенные речи, Туркафинвэ - решимость и твердую руку, Морифинвэ - прозорливый ум, Куруфинвэ - властолюбие и все способности кано, Питьяфинвэ - умение позаботиться о своем народе, Тэлуфинвэ - организаторские способности, но его теперь нет. Но не оставил ты такого наследника, который бы соединял воедино все то, что мы так любили в тебе, и без чего мы не представляем себе Короля. Вот настал тот миг, которого я всегда в глубине души боялась. Боялась потому, что не знала, что я буду делать, если переживу своего Лорда. Это война, и на ней возможно все. Я не стану кидаться под вражеские клинки бесцельно, потому что ты не одобришь этого, когда встретишь меня в Чертогах Мандоса. Последняя цель, которая у меня осталась в жизни - это Клятва, слова которой я повторяла за тобой в Валиноре, и которую надо попытаться исполнить, если достанет сил. Но теперь для меня страха нет. Нет для меня мига ужаснее, чем тот, когда у меня отняли моего Лорда, поэтому теперь мне больше нечего бояться.

Краем глаза я увидела лицо сестры, мокрое от слез. На моем лице не было ни капли влаги, но я готова была поклясться, что сейчас мы думаем об одном и том же.

Вперед вышел Нельяфинвэ Майтимо, и он повел нолдор на освобождение Минас Тирита. Наш Лорд Фэанаро проложил нам дорогу, и теперь мы не могли не взять эту крепость. Посыпался град стрел, прогремел удар тарана, еще один - и ворота крепости поддались. Мы вошли внутрь, и все вражьи твари разбегались перед нами.

Вычистив Минас Тирит, мы покинули ее - наш путь лежал дальше, в самое логово Морингото. Теперь нас вел Нельяфинвэ Майтимо, старший сын Короля.

* * *

В Ангамандо нас ждали. На бойницы были выставлены лучшие лучники-снайперы, под ворота с внутренней стороны были согнаны пленники - для создания живого щита. Впрочем, наш поход не был тайной ни для кого.

Мы думали, что сумеем победить врага мечом. Мы оказались неправы. Пока со стен Ангамандо сыпались стрелы и все лучники эльдар состязались за то, чтобы позже называть себя убийцами вражеского снайпера, это была обычная битва. В ней было много потерь, и целители не отдыхали ни минуты. Потом к воротам и бойницам подвели пленников-эльдар. Я опустила лук, потому что не могла стрелять в своих, да и это не нанесло бы ущерба врагу, только опустошило бы мой колчан. Мне показалось, что через бойницу на меня смотрели знакомые лица. В этот момент в меня прилетели с разных сторон две стрелы, и я не смогла увернуться.

Дальнейшее я собирала по кусочкам. Ангбанд открыл свои врата, и на атакующих пошли вражеские чудовища. Из тех, которых можно уничтожить, только заплатив своей жизнью. Атака захлебнулась, многие лорды нолдор в этой битве остались под стенами. Целители уводили раненых из-под стен и отправляли их в освобожденный Минас Тирит. Нолдорские воины не знали, что им делать, потому что кано и сыновья Фэанаро были потеряны. Эльвэ Синголло собрал остатки эльдар, объявил, что все потомки Финвэ, пошедшие в этот поход, теперь мертвы и отныне он - Верховный Король эльдар Белерианда. Он же стал руководить отступлением. Эльвэ - не военачальник. Отступление под его предводительством превратилось в беспорядочное бегство, и те, кого неплохо носили ноги, оказались далеко впереди провозгласившего себя Верховным Королем.

Мы с сестрой, разлученные под стенами и встретившиеся в "полевом лазарете", вновь потеряли друг друга. Она сказала, что с раненными не уйдет, пока не получит на то приказ лорда. Я тогда решила пробраться поближе к стенам, найти кого-нибудь из сыновей Фэанаро или кано Тирвэ и испросить приказа относительно раненых, которые не могут держать оружие.

- Хочешь приказа лорда? Будет тебе приказ лорда!

Никого из лордов я не нашла, только потеряла сестру из виду. И в это время из ворот вышел валарауко. Он преследовал отходящих эльдар. Я метнулась в сторону с жутким ощущением того, что я дезертирую.

У Минас Тирита собирались остатки эльфийских воинств. Для нас, нолдор Предела Фэанаро, оказалось великой радостью увидеть в живых Амбаруссу. На дороге к Минас Тириту я опять встретила Лилтариль. Она тоже увидела валарауко и ей тут же расхотелось получать какие-либо приказы.

Нас преследовало теперь всего лишь одно желание - попрощаться с Лордом Фэанаро. Мы метнулись было к крепости, но Амбарусса сказал, что тела его отца там нет. Он пояснил, что хроа его отца сжег его пламенный дух.

* * *

Мы вернулись домой. Сложно было смотреть в глаза оставшимся. Не знаю, как сказали Куруфинвэ Атаринке, что случилось с его отцом и брятьями. Он сказал, что следует организовать тризну по погибшим в битвах при Минас Тирите и Ангамандо. Последняя из этих битв была названа Битвой Бессчетных Слез - Нирнаэт Арноэдиад.

Некоторое время спустя в крепости появилась дева Хитиэль. Она вынесла из битвы тело погибшего лорда Нэльяфинвэ Майтимо. Вскоре кто-то еще из вернувшихся из битвы отдал Куруфинвэ, а теперь уже Лорду Куруфинвэ, шлем его погибшего брата Туркафинвэ Тьелкормо. В нем была лишь горстка пепла. Это были все достоверно погибшие из Дома Фэанаро. Обо всех остальных, кто не вернулся из этого боя, ничего не было известно, хотя многие желали им скорее смерти, чем плена. Не вернулись кано Тирвэ и кано Элендо.

В крепости опасались нового штурма Предела прислужниками Черного Врага. Поэтому Амбарусса и Хэлек собрали всех тех, кто не в состоянии был себя защитить, и отправили их в Дориат, под Завесу Мелиан. Мы с сестрой остались в числе тех, кто был готов оборонять крепость до конца.

Хоронили Нэльяфинвэ. Хитиэль, которая принесла в крепость его тело, балансировала на грани безумия. Нерданэль заметила это и попросила нас с сестрой заняться ею. Благородство Нерданэль непостижимо, как и благородство Фэанаро. Если бы я в один день лишилась мужа и детей, у погребального костра я была бы слепа и глуха. Хитиэль говорила о том, что хочет уйти за своим лордом, за Нэльяфинвэ. Я не знаю, как нам удалось ее успокоить.

Вечером собрали нолдор на главной площади, раздали им свечи. Помянули погибшего Лорда и его сыновей круговой чашей. Куруфинвэ Атаринке остался недоволен, потому что на тризне недоставало некоторых перворожденных - их просто не смогли отыскать - и ушел поминать отца и братьев в узком кругу. К нам с сестрой подошла Хитиэль и сказала, что тризна, организованная нами, была оскорблением. Она же передала нам приглашение на новое поминовение. Мы отказались. Меня накрыло ощущение своей полной бесполезности. В бою я не сделала ничего - ранение быстро перевело меня в разряд балласта. Тризну по Лорду организовать не смогла - после нее Куруфинвэ долго произносил речь о неорганизованности нолдор. Да что там говорить, я и для живого Фэанаро мало что могла сделать. Ходить и кричать "Аийя, Фэанаро! Как мы любим своего Лорда!" - легко, а как на деле доказать ему свою преданность? Вспомнился тот случай, когда Лорд приходил просить гонца, но никто не выискался. Вспомнилась земляника. Ходила ведь и думала, как пойду и наберу, да поднесу в глиняной чашке. Даже этого не успела.

Пришел Амбарусса и сказал, что требуется стража на ворота. Мы с сестрой бросили миски и пошли. Я зачем-то обратилась к нему по имени, которое у них с братом доселе было общим - Амбарусса.

- Амбарто, - мрачно поправил он меня. Кажется, кроме сестры больше никто и не услышал.

Младших детей Фэанаро, братьев-близнецов Питьяфинвэ и Тэлуфинвэ в крепости и не пытались различать. Имя у них было одно на двоих - Амбарусса, но одному из них когда-то удалось получить прозвище Апельсиновый. Теперь было понятно, что оставшемуся в живых близнецу было больно от упоминания общего имени. Мы поняли. Ни я, ни сестра не представляли, что бы стали делать, если бы были разлучены судьбой.

Тем временем в крепость стали возвращаться те, кого уже не ждали. Нолдор Предела Фэанаро, плененные во время Нирнаэт Арноэдиад. Израненные (только раненые попадали в плен, и вряд ли прислужники Врага могли их вылечить), усталые, изможденные дорогой. И искаженные. Вернулись дети Фэанаро, Канафинвэ и Морифинвэ. Вернулись кано Тирвэ, и кано Элендо, и многие другие, которых уже почитали мертвыми. Поначалу они не могли понять даже того, как вдруг оказались на свободе. Некоторые перестали видеть цель. Некоторые вдруг поняли, что к этой цели не дойти избранными дорогами. Их всех впускали, ими занимались целители. И тогда оказалось, что искажение, полученное в плену - это не самое страшное, с чем можно столкнуться.

Однажды в крепость пришел Финдекано. Пришел и потребовал немедленно собрать совет. На совете он сказал, что желает носить Верховную Корону нолдор. И спросил, собирается ли кто-нибудь оспаривать это. Оспаривать собирался Куруфинвэ Атаринке. Как бы я ни относилась к этому потомку моего Лорда (а относилась я к нему скептически и считала, что оба имени, которые он носит, не отражают его суть), здесь он поступил мудро. Он сказал, что готов возглавить нолдор, но считает себя вправе называться лишь военным вождем. Правда, не было у нолдор Короля после Фэанаро. Так вот, искажение. Фэар бывших в плену Морингото искажены. Но более них искажены фэар тех, кто после смерти Фэанаро и Нолофинвэ яростно делил власть. Искажены фэар тех, кто бросал в спину соплеменникам оскорбления и ждал от них ответного гнева. Один такой эльда пришел в нашу крепость за Финдекано. Кажется, он поставил себе целью поссорить насмерть нолдор Первого и Второго домов. Не знаю его имени - но он и такие, как он, в Пределе Фэанаро вечно будут зваться Каналамбэ - по меткому прозвищу, данному этому эльда нашим командиром Айвэнаро.

С этим Айвэнаро связана невеселая история. Однажды к нам в крепость пришло пышное посольство от Врага - с целью доказать, что и нам, светлым, не чужда ложь. Посольство возглавлял Майя Гортаур. И среди обвиненных был Айвэнаро. Попробуйте поверить - Куруфинвэ Атаринке выслушал Жестокого и погнал Айвэнаро из крепости, обвинив его в том, что в его душе поселились тьма и искажение, и повелел ему убираться к Врагу. Уж не знаю, как удалось Айвэнаро убедить Куруфинвэ в том, что он не продался и не намерен продаваться тьме, но позже он принес Атаринке клятву верности.

- Если, конечно, тебе нужен темный, который будет защищать эту крепость до последней капли крови, - говорил Айвэнаро.

Он оказался отличным кано. Мы ходили с ним в дозор и были уверены, что он не станет разменивать наши жизни на пустяки и показное геройство.

Атаринке со временем тоже станет таким. Начнет ценить каждого своего воина, заботиться о них, как о своих собственных детях. Как это делал его отец, Куруфинвэ Фэанаро. А пока Тирвэ, пришедший в себя после Ангамандо, сказал Амбарто, что дружина будет следовать за ним, за младшим из братьев, а за Атаринке - до тех пор, пока за ним идет сам Амбарто. Амбарто умение ценить своих эльдар, за которое так любили Фэанаро, было присуще от рождения.

И со временем я привыкла к тому, что Атаринке - мой государь. Хотя поначалу одно это обстоятельство было способно лишить меня аппетита. Возможно, со временем привыкаешь ко всему. Но не к тому, что в живых нет Фэанаро. Я все ждала, что когда-нибудь я перестану вглядываться в черты детей Фэанаро и искать в них сходство в отцом, перестану оборачиваться на каждую высокую черноволосую фигуру, умом понимая, что она не может быть моим Лордом, перестану смотреть на его знамя и вспоминать, как он вел нас в Исход из Амана. Потом Тирвэ сказал мне, что этого не будет никогда.

Потом снова были штурмы и дозоры. Мы не одерживали победы над Врагом, но и не сдавали своих позиций. Казалось, что мы можем обороняться вечно, но мы не были ни на шаг ближе к исполнению Клятвы.

- Врага не возьмешь мечом, - говорила Тириэль.

И вот однажды нам принесли Сильмариль.

Его вырвала у Морингото дева из Дориата, и отдала его Лютиэнь, дочери Эльвэ Синголло, чтобы та могла выйти замуж за своего избранника. Камень передали Эльвэ, и тот оказался достаточно разумен, чтобы отослать его сыновьям Фэанаро и не разжигать войны. Позднее Камень был отправлен на Запад в сопровождении Амбарто, который надеялся выпросить помощи у Валар.

Так и было сделано. Атаринке отпустил младшего брата в Валинор, и тот вернулся, ведя за собой воинство возрожденных погибших нолдор. С ними объединились живые, и был организован поход против Ангамандо, который впоследствии назовут Битвой Гнева.

Объединенное воинство атаковало врата Ангамандо, и неприступная крепость пала. Армия тварей Врага была повержена, сам он был пленен и Камни у него отобрали.

И тут нолдор увидели Намо Мандоса. Атаринке распахнул перед ним шкатулку с тенгвой формен на крышке. Вердикт Мандоса был таков: клятва выполнена, и нолдор не грозит вечная тьма. На руках оставшихся нет крови тэлери, и они не принимали участия в сожжении кораблей и не убивали братьев своих, а значит, заслужили прощение. И теперь нолдор, пожелавшие вернуться в Аман, могут жить там так, как захотят, и будут приняты с радостью. Иные же вправе остаться в Белерианде. Проклятие снято. Нолдор свободны.

- Намо, - вопрошали мы. - А как же Фэанаро? В этом сражении мы встретили всех, кто пал от руки врага, все ушедшие от нас братья и друзья были возвращены, но с ними нет Фэанаро, того, кто был нашим Королем и кого мы больше всего жаждем увидеть!

- Пламенный дух Фэанаро, - ответствовал Вала, - растворился в стенах Мандоса, чтобы каждому приходящему туда было тепло. Это было его собственное желание.

Печальны слова твои, Намо Мандос. Да, теперь мы свободны и проклятье снято с народа нолдор. Но теперь мы будто стоим нагими в поле, обдуваемы с четырех сторон, и нечем нам согреться.

О Фэанаро! Мы ушли из Амана, чтобы вечно следовать за тобой, но ты покинул нас до срока. И нет тебя теперь нигде, даже в Мандосе. Мы получили все, к чему стремились, все, к чему ты вел нас, но нет тебя рядом, чтобы разделить с нами радость, и потому нет нам радости. Мы будем ждать тебя, хотя и знаем, что ты не вернешься к нам. Ожидание сделалось теперь нашей сущностью. Мы будем вечно ждать тебя, государь.

Лилтамирэ Амариэнарэ (Келебриан)
По тебованию автора отчет висит до первого прецедента гневных возмущений его содержанием

Последнее обновление - 14.05.23
Поддержка: Suboshi
Мы используем визуальные ресурсы сервиса Freepik и рекомендуем его!